Для лечения наших пациентов мы создали комфортные палаты для интенсивной терапии в сложных и тяжёлых случаях, химиотерапии и восстановительного лечения. Основные направления клиники: лечение онкологических, неврологических больных и заболеваний внутренних органов.
Наряду с качественным и эффективным лечением, проводим полный спектр диагностики: лабораторный мониторинг европейского качества, пересмотр гистологического материала и иммуногистохимические исследования, ЭКГ, цифровая рентгенография, УЗИ, КТ, МРТ, ПЭТ КТ, как в условиях нашего медицинского центра, так и на базе клиник – наших партнеров.
При этом основная специализация нашего центра – это лечение. Со слов наших пациентов, качественным лечением занимаются единичные клиники, а диагностику можно пройти во многих.
Мы работаем круглосуточно и без праздников.
К нам обращаются пациенты не только из Московского региона, но и из других городов России и стран.
Всегда рады Вам помочь!
С Уважением, Ваш Доктор
Какой медицинский ВУЗ Вы заканчивали?
В 2005 году окончил Волгоградский Медицинский Университет, который, по мнению академиков РАН и ведущих клиницистов, считается одним из лучших медицинских ВУЗов России по качеству образования. Интернатуру проходил по терапии на базе многопрофильного стационара на 1100 коек городской клинической больнице №25 г. Волгограда.
Учились и работали параллельно?
Да, по предложению руководства стационаром больницы начал работать врачом-терапевтом.
Работа заключалась в клиническом осмотре, быстрой клинико-лабораторной, инструментальной диагностике и распределению больных по профильным терапевтическим отделениям (кардиология, неврология, гастроэнтерология, эндокринология, ревматология и др.), оформлении истории болезни, переводов в другие стационары.
В сложных случаях создавал консилиумы из более узких специалистов с непосредственным участием в них. Больным хирургического профиля проводил консультации с указанием рекомендаций по дальнейшему ведению больного. Больных с передозировкой наркотическими средствами с остановкой дыхания восстанавливали также в приемном отделении введением антидотов.
Несколько раз пришлось оказывать реанимационное пособие больным разных профилей, доставленным в состоянии клинической смерти, благодаря чему они остались живы и проходили дальнейшее лечение в реанимациях.
Так, работая на 3 ставки в суточном режиме, прошла моя интернатура по терапии. В дальнейшем руководство больницы предложило мне обучение по анестезиологии-реаниматологии, и работу по его завершению в реанимационном отделении.
Согласились?
С 2007 года я стал реаниматологом в отделении общей реанимации хирургического профиля.
К нам поступали пациенты с тяжелыми состояниями различного профиля, без обследования и ранее проведенных вмешательств.
Работа очень тяжелая, но именно это меня больше всего и привлекало.
Работал я каждый день + 12 дежурств. Основная работа моя проходила лечащим врачом больных первой палаты, куда поступали тяжелые пациенты различного профиля без обследования и ранее проведенных вмешательств. Именно это меня больше всего и привлекало в этой палате, хотя и считалась она самой сложной. Однако, большая часть пациентов наблюдалась узкими специалистами и, по особым неоднозначным случаям мы собирали консилиумы с дальнейшей разработкой тактики лечения.
Вся работа была очень интересной. В дружном коллективе врачей и медсестер мы спасали, стабилизировали и успешно лечили тяжелые состояния и заболевания, такие как, множественные и сочетанные травмы с различной тяжестью травматического шока; комы неясной этиологии; состояния в клинической смерти, вовремя переданные нам бригадой скорой помощи; тяжелые острые хирургические заболевания, требующие интенсивной терапии (желудочно-кишечные кровотечения, острые панкреатиты, панкреонекрозы, тяжелые онкологические больные, цирроз печени и др.); ожоги от 30 до 120% площади тела (при термоингаляционной травме к общей площади ожога тела прибавляется 30%); ОНМК (инсульт); тромбоэмболии; алкогольные комы; психозы, делирии; передозировка лекарствами, токсическими веществами при суицидах, наркотическими средствами, и многие другие состояния, требующие неотложных вмешательств и лечения.
Работа велась круглосуточно, не смыкая глаз. Часто дневная работа переходила в полтора суток, нередко было и несколько суток подряд на работе.
В редкие свободные вечера дома я постоянно думал о жизни доверенных мне пациентов: анализировал, читал литературу, днем обсуждал с коллегами каждого своего больного.
Так зарождался прочный фундамент клинического мышления, быстрой и безукоризненной диагностики, правильных лечебных манипуляций и тактике с каждым больным. Уже тогда я себе и своим палатным мед. сестрам дал установку, что в нашей палате никто не умрет! Так и было, ведь мы использовали все свои возможности по максимуму, чтобы это осуществить.
Больные получали не только качественное медикаментозное лечение, но и необходимые методики хирургии крови (УФО, плазмаферрез и др.), при необходимости назначали почасовой эндоскопический контроль. Это очень удобно делать, когда поблизости расположены соответствующие профильные отделения, в том числе и ГБО.
“ГБО — гипербарическая оксигенация, метод применения кислорода под высоким давлением в лечебных целях. Проводится в специальной капсуле.”
Проводили полный спектр лабораторного и инструментального мониторинга. С помощью двух японских аппаратов ИВЛ Takaoka лечили больных, требующих длительной искусственной вентиляции легких. Это больные с тромбоэмболией ветвей легочной артерии и больные в коме.
Параллельно работе мы принимали активное участие в научных съездах и конференциях по всем клиническим направлениям с участием представителей ведущих мировых фармацевтических производителей, профессоров и клиницистов, доказывающих на практике эффективность обсуждаемых препаратов и методик. Руководство стационара нам всячески помогало: лечение больных проводилось оригинальными и высококачественными препаратами и расходными материалами.
Тогда мы наглядно поняли разницу между не эффективными дженериками и препаратами с доказанной эффективностью на тысячах пациентах с различными заболеваниями и состояниями, которых удалось вылечить. А все научные конференции позволяли нам укрепить эти знания, и узнать много полезной и новой информации о современных препаратах и методиках лечения ведущих западных стран.
Таким образом, у меня была возможность объединить в своих знаниях силу российской медицинской школы в плане клинического подхода к диагностике и лечению и западные установки быстрого и эффективного лечения дорогостоящими оригинальными препаратами, что позволяет минимизировать количество дней пребывания больного в стационаре и снизить риск осложнений.
Получается окончили учебу, но продолжали учиться?
-Да. До сих пор это делаю
Что было дальше?
Спустя 5 лет продолжил развитие в Москве, где смог применять полученные знания и опыт, узнавать новые методики лечения и знакомиться с новыми технологиями.
Продолжил работу с различными профилями больных в ведущих клиниках Москвы.
Например?
Главный госпиталь МВД в отделении реанимации для хирургических больных.
Очень интересная работа, с многопрофильными тяжелыми больными, в дружном коллективе. Помимо больных с острой хирургической патологией, были пострадавшие от ранений в горячих точках, доставленные авиацией. Отличный госпиталь: высококачественная и профессиональная дыхательная аппаратура, расходные материалы, работа с оригинальными препаратами. Руководство просило меня продолжить работу, но мне не хватало ургентности, все больные были плановые.
Что такое “не хватало ургентности” ?
Медицинский термин. Описывает критическое состояние здоровья. Это когда в больницу попадают пациенты в критическом состоянии.
Где еще работали?
Работал в НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, в отделении общей реанимации.
Трудился несколько лет в очень дружном коллективе. Все состояния больных обсуждались и корректировались, как с клинической, так и научной точки зрения. Большинство больных находилось на ИВЛ (Аппарат для искусственной вентиляции легких), состояние которых отслеживалось также благодаря возможности быстрой оценки состояния газов крови, как артериальной, так и венозной, кислотно-основному состоянию, электролитов и других важных показателей в близко расположенных лабораториях.
При необходимости больным в отделении проводились гемодиафильтрация аппаратом искусственной почки Prizma, прямой мониторинг гемодинамики при помощи артериальных катетеров. Очень приятным моментом в нашей работе была закупка и поставка в наше отделение высокотехнологичных аппаратов ИВЛ DraegerEvitaXL 6-го поколения. Они давали больше возможностей подобрать необходимый правильный режим вентиляции, что очень важно для успешного лечения в особенности для больных с нейрохирургической патологией.
Параллельно, в течение нескольких лет я совмещал работу в федеральных и городских больницах, частных клиниках, а также первой коммерческой скорой помощи в Москве «Корпорации семейной медицины» в должности врача реаниматолога. На тот момент у корпорации был уже 20-летний опыт работы с различными больными, в том числе и VIP пациентами (высокопоставленные чиновники, актеры, бизнесмены).
Работа заключалась в быстрой диагностике, правильных рекомендациях и лечении, когда это требовалось на дому. Руководство ценило мой клинический опыт и чаще просили посмотреть тяжелых и неоднозначных пациентов в плане диагностики и дальнейшего лечения. Также периодически мы перевозили тяжелых пациентов на ИВЛ из других городов.
В одной из городских больниц, где я работал, однажды руководство поинтересовалось, сколько раз я проводил катетеризацию центральной вены и пункцию плевральной полости? Вопрос несколько озадачил меня, так как точный учет таким рядовым манипуляциям никто не ведет. При подсчете на 2013 год оказалось около 3500 катетеризаций центральной вены и около 45 проведенных пункций плевральной полости (Плевральная полость — небольшое пространство, окружающее легкие).
Это много и большая ответственность.
Тяжелое основное заболевание, много сопутствующей патологии других органов и систем; где тяжело разобраться в ведущей тактике «узкому» специалисту, так как лечить нужно не болезнь, а всего больного. Где своего рода запутанный клубок, в котором нужно найти поочередно исходящую нить, чтобы распутать; спокойно, вдумчиво и правильно, без единой ошибки. Ведь, в подобных случаях ошибка может стоить человеческой жизни.
Что было дальше?
Из НИИ им. Н.В. Склифосовского я перешел в 1-ю Градскую больницу им. Н.И. Пирогова, где трудился меньше года в самой крупной реанимации в России на 46 коек. Коллектив был очень дружным. Тесное сотрудничество с хирургами и специалистами других узких профилей в работе с больными было очень интересным. По-прежнему, только сутки у меня были, чтобы компенсировать тяжелые состояния больных, стабилизировать жизненно важные функции организма.
Несмотря на не продолжительную мою работу в этой больнице, академик РАН Б.Р. Гельфанд успел отметить на очередном утреннем обходе пациентов мою проделанную за сутки работу, выслушав мои комментарии, и похвалил мой ВУЗ за качественное образование, сказав, что он один из лучших, что было особенно приятно слышать. Ведь, я намного ранее посещал конференции в других городах с его участием, и понимал, что ему есть, с чем сравнивать.
Когда и почему вы задумались о своем мед. центре?
Прервал свою трудовую деятельность в городских стационарах уже на создание своего мед. центра для реализации всех своих знаний и опыта во благо здоровья больных, нуждающихся в качественной диагностике и лечении.
Еще задолго до создания центра я выделил некоторые направления узких специальностей, в которых стал углубленно развиваться и получил необходимое дополнительное образование. Одним из основных таких направлений стала онкология и неврология.
С тяжелыми онкологическими, неврологическими и нейрохирургическими больными я много лет проработал в различных клиниках, где они получали помощь, как в виде хирургических вмешательств, так и длительную медикаментозную инфузионную терапию, и реабилитацию. В дальнейшем интерес возник ко всем онкологическим заболеваниям ввиду его многогранной нерешенности и необходимости комплексного подхода в лечении.
Это дает дополнительный стимул для развития, как науки, так и практических решений. С 2013-го года я стал углубленно изучать все направления в лечении онкологических заболеваний, особый интерес в которых вызвала таргетная терапия. Опыт в этих знаниях был всегда сопряжен с разработками наших западных коллег, где уже много лет они с успехом применяют их на практике.
С некоторыми коллегами, онкологами из США и Германии, удалось пообщаться и обменяться имеющимся опытом. В настоящее время мы активно применяем все известные методы противоопухолевого и восстановительного лечения по мировым стандартам и собственным разработкам на основе клинического опыта и знаний, что делает наше лечение более эффективным.